Миссис де Уинтер - Страница 29

Я увидела, как он смущенно посмотрел на Максима, одетого, по обыкновению, элегантно, на мою светлую из верблюжьей шерсти юбку. Внутри машины все хорошо вычистили, сиденья были покрыты ковриками.

- Приходится много ездить по пересеченной местности и летом, и зимой, последнее особенно трудно. Нас на несколько недель заносит снегом до и после Рождества. - Говорил об этом Фрэнк спокойно и даже весело, и, глядя на то, как непринужденно он сидит на колесе своего джипа, я окончательно поняла, что он нашел свою нишу в жизни и вполне счастлив, тревоги и заботы прошлого забыты, его связи с Мэндерли окончательно разорваны.

Мы ехали более сорока миль и почти нигде не видели ни одного строения, если не считать домика лесника или охотничьей хижины. Мы карабкались вверх по склонам холмов, ехали по узким разбитым дорогам, вокруг нас поднимались новые холмы, и так было до отдаленной цепи гор. Земля и деревья представляли собой удивительную смесь красок, такой я никогда не видела, лишь тала о подобном; здесь были все оттенки вереска, коневые, темно-фиолетовые торфяники, а горная цепь пали казалась серебристой. Я бросила взгляд на Максима и увидела, что он смотрит вперед и по сторонам с гораздо большим интересом, чем сразу после нашего возвращения. Для него .это тоже было внове, это был другой мир, с которым не связаны никакие воспоминания, и потому он мог здесь раскрыться.

Возможно, подумала я, он пожелает остаться, возможно мы сможем обосноваться здесь и никогда больше не возвращаться за границу, и, глядя вокруг, пыталась определить, подойдет ли нам шотландский пейзаж в качестве родного.

Кажется, я сразу со всей определенностью поняла, что не подойдет, что мы здесь на отдыхе, цель которого - сменить место и обновить впечатления, что это долго продолжаться не может, хотя сегодня все идет великолепно и мы вполне довольны.

День сменился тремя новыми, и шотландская осень превратилась в золотую, голубую и позднюю и шла к зиме. Я не могла даже и мечтать о возвращении в столь счастливое состояние. Максим снова стал молодым и почти весь день напролет дотемна ловил с Фрэнком рыбу, ходил по вересковым пустошам и холмам, по лесам и побережью; он гулял, ездил верхом, охотился, лицо его посвежело от пребывания на воздухе и сияло от удовольствия - поистине это был прежний, веселый Максим, притом даже более беспечный, чем раньше.

Дом Фрэнка, побеленный известью, стоял на склоне, с которого открывался вид на большое озеро. Из верхних окон дома можно было видеть расстилающуюся на много миль водную поверхность, которая менялась десятки раз на день - то она была серебристой и стальной то покрывалась рябью, становилась взбаламученной свинцово-серой и даже красно-черной. Впереди виднелись холмы, между которыми синело небо, вдали темнел остров. Ближний берег был усыпан галькой, на приколе стояли две черные шлюпки. Позади дома склон до самого верха порос вереском. Деревня находилась в восьми милях, никаких соседей поблизости не было. Хозяин имения большую часть времени пребывал за границей, и его очень устраивало, что Фрэнк осуществляет надзор за имением и руководит рассредоточенной по разным местам рабочей силой. Фрэнк и Джанет Кроли вели скромный, здоровый образ жизни, у них были энергичные, крепкие сыновья, которые довольно скоро сменили свою первоначальную сдержанность по отношению к нам на открытость и дружелюбие. Джанет, удивительно молодая женщина, отличалась сообразительностью, проницательным умом и душевностью.

Это было идиллическое время, словно каждый из нас находился в пузырьке воздуха, окруженный прозрачными стенками. Мы садились в шлюпки, добирались до острова и там устраивали пикник. Максим и Фрэнк затевали возню с мальчишками, я наблюдала за ними - и меня обуревали надежды и мечты, я строила планы на будущее. Мы совершали многомильные прогулки - либо Джанет и я, либо все вместе, в том числе мальчишки и неутомимые собаки, которые бежали, обгоняя нас; вечерами мы с Максимом прогуливались вдвоем, уже более размеренно, лишь изредка перекидываясь словами, и призраки отступали в тень, не решаясь показываться нам на глаза.

Я сама приказывала им удалиться, сама их приманивала и сама не позволяла им появляться.

Я пришла к убеждению, что нет ничего случайного в ни чем, мы сами творим свою судьбу. Если бы я не заговаривала об этом и постоянно не оглядывалась через плечо - возможно, всю оставшуюся жизнь мы прожили бы покойно и нас никто не побеспокоил бы. Тем не менее я не думаю, что меня следует за это винить. Я несла в своей душе тяжкий груз, и он со временем становился все более тяжелым, как это и свойственно грузу, и в конце концов мне нужно было либо его сбросить, либо разделить с кем-то его тяжесть. Меня мучили сомнения и страхи - больше всего именно страхи, и это становилось все труднее скрывать.

- Приятно видеть Максима таким, - сказал Фрэнк Кроли.

Мы поднимались по дороге, которая вела от дома и берега озера к самым высоким холмам вокруг имения; джип мы оставили чуть пониже и теперь шли пешком - Фрэнк должен был наведаться к оленям; все остальные не пошли с нами, я же отправилась с Фрэнком, потому что мне очень нравились эти места, хотелось как можно больше о них узнать, мне было приятно и интересно ходить здесь, наблюдать, как меняются освещение и погода; великолепие и красота этих мест по-настоящему захватили меня.

И вот, остановившись на несколько мгновений, чтобы перевести дыхание, мы посмотрели вниз, где под полуденными лучами солнца поблескивала спокойная гладь озера. "Сегодня зверь спокойный, - сказал юный Фергус за завтраком. Сегодня он не прыгнет".